Парк был старый. Очень старый. Ровесник города. Высоченные вековые тополя и липы с толстенными стволами, с шершавой и заскорузлой в рельефном орнаменте морщинистой корой и густыми тёмно-зелеными могучими кронами замерли, словно часовые вдоль широких разбегающихся во все стороны и закоулки парка заасфальтированных дорожек, по которым чинно и неспешно фланировала публика – в основном люди старшего возраста. Молодёжь сосредоточилась в центре парка, возле «чёртового колеса» и ещё пустынной в эту пору танцплощадки, или как её называли в городе – «клетки».
Обычно «клетка» заполнялась позже, c наступлением темноты, но ансамбль уже «наярирвал» какую-то старую, забойную, давно забытую заводную мелодию. «Ох, эти танцы…, ох, эти танцы…, ох, эти танцы, сколько им лет….», гремели репродукторы, молодым задорным голосом вокалиста ансамбля, разнося песню во все уголки парка….
Валерик сидел на лавочке, втиснутой в густую зелень разросшихся кустов недалеко от изрядно запущенного пруда, обильно поросшего осокой и камышами, с неспешно рассекающими его темно-зелёную, в тине и ряске гладь прогулочными лодочками, и с удивлением, как-то обкумаренно – оцепенело, таращился на открывающееся перед ним действо.
Валерик никак не мог сообразить, как он очутился в этом парке. Куда подевались пацаны его охраны, бригадир Серёга Кабан, институтский кабинет профессора, сам старикан?.. И вроде, с утра Валерик не шибко принял на грудь – всего пару, тройку стопарей «Наполеосика». Да и то, не для того чтобы «ужраться», а так, для согрева, пока с пацанами ожидал в холодной точиле появление терпилы – профессора.
Валерик никогда не был «Лохом Лоховичем Лоховским». Глаз имел цепкий, а ум быстрый, что не раз спасало его шкуру в самых опасных и, казалось бы, безнадёжных передрягах. Поэтому прикид толпы: широченные брюки – клеша, неимоверно зауженные, что называется в облипку пёстрые рубахи пацанов, короткие юбки девчонок, их высоченные туфли-платформы, а более всего тёплый летний вечер, вместо промозглого осеннего утра его насторожили. Конечно, в Испании теперь тоже тепло…. Но этот гавённый парк на Испанию никак не канал. Да и потом, такое допотопное шмотьё носили миллион лет назад, в пору Валерика детства и ранней юности….
С одной стороны Валерик ясно осознавал реальность всего происходящего. С другой…. С другой стороны, найти мало-мальски разумное объяснение произошедшей с ним метаморфозе не мог, как не пытался. И теперь он понимал только одно – это стопудовая подстава, заподло голимое и кто-то должен за это ответить когда всё закончится….
Несмотря на вечер, и освежающий ветерок было жарко, Валерику ужасно хотелось снять куртку, но как быть с валыной в кобуре под мышкой…. Так он и сидел, потея «во всю ивановскую», таращась на толпу, пытаясь прокоцать ситуацию….
***
Этот парк очень напоминал Валерику парк из его юности. Городской парк в небольшом провинциальном рабочем городке, затерянном на необъятных просторах Бескрайней Советской Родины.
В том парке так же, как и здесь росли огромные старые деревья. И рядом с танцплощадкой находился такой же вот пруд. И такое же «Чёртовое колесо» поднимало вверх, и опускало вниз тусующихся отдыхающих и балдеющих в парке в этот дивный летний вечер людей. И так же, как здесь по дорожкам вечерами после трудового дня фланировала публика. И на такой же танцплощадке летом собиралась городская молодёжь. И так же гремела музыка….
В том, оставшимся в далёуком прошлом, парке он был Король…. Удивительно, но даже теперь, спустя столько лет Валерик ясно помнит ту волну почтительного и испуганного шёпота, прокатывающегося по парку, когда он со своими пацанами появлялся в парке.
В его городке имелось множество подростковых хулиганских группировок. Подобные молодёжные банды существовали всегда, ещё со времен «Царя-Гороха». С этим не могли справиться, как не бились, ни Царь-батюшка, ни «строители коммунизма» в лице Коммунистической Партии и их верных шестёрок – Комсомола, ни силовики в лице ментов.
Группировка Валерика в городе считалась самая крупная, организованная, сплочённая и опасная. В неё входили не сопливые задохлики – курильщики и алкаши околокриминального пошиба, а крепкие, спортивные и отчаянные ребята из секций самбо и бокса, в которых некогда занимался Валерик, и шпанистые пацаны из его двора и района. Но если ребята из других районов по большей части бестолково махались друг с другом за свои территории, не допуская на них чужаков, (в основном пришлых ухажёров районных девчонок), Валерик «со товарищи» занимался делами посерьёзней и доставлял ментам немало хлопот. То где-то на городской окраине грабанут продуктовый ларёк или плохо охраняемый магазин, свяжут сторожа и уволокут выручку и заныканный продавцами дефицит. То тёмной ночью на пустынной улице ограбят припозднившегося прохожего, получившего днём на родном предприятии получку, и отмечавшего до глубокой ночи сей знаменательный для любого «гегемона» праздник в кругу друзей-собутыльников в пригородном гадюшном кабаке. То роскошную «Волгу» из сверхнадёжного гаража угонят с концами. И всегда никто ничего не видел, не слышал, не знал…. После каждого такого громкого дела среди пацанов по городу ползли слухи-шепотки, что, дескать «Ленинцы сработали». Так в городе называли бригаду Валерика по району её «дислокации» – местопроживания. Только слухи, как говориться, к делу не пришьёшь. А дела Валерик, несмотря нам свой юный возраст, организовывал так грамотно, что у блюстителей закона никакой конкретики кроме нашёптываний стукачей на него не имелось. Тем более, что сплочённость группировки, умение его пацанов держать язык за зубами, исключала какую-либо утечку информации.…
Но всё рано или поздно, как известно, кончается. И фарт Валерика однажды закончился. Закончился по дурацки. Закончился в один такой же летний день, о котором Валерик вспоминать не любил….
***
…Между тем на город наваливалась ночь. Народу, в основном молодёжи, в парке заметно прибавилось. Скоро «клетка» уже оказалась до отказа заполнена плотной, прыгающей в такт музыке толпой. Пацаны из ансамбля «наяривали по полной программе». «Лабали» неплохо, забойно. Но репертуар был так себе, какой-то древний. Ни тебе «Форума». Ни любимых Валерика «Арии» или «Мастера». Ни «Круиза». Ни «Динамика», на худой конец.
-… А теперь, дорогие друзья, белый танец. – Объявил солист ансамбля. И над парком поплыла медленная до боли знакомая откуда-то из глубин памяти мелодия….
«Музыка вновь слышна. Встал пианист и танец назвал, и на глазах у всех, к вам я сейчас иду через зал. Я пригласить хочу на танец вас и только вас….»
***
Стоп!.. Валерик вдруг вспомнил всё. Он снова внимательно и настороженно оглядел парк словно видел его впервые…. Сомнений не осталось. Это именно тот самый парк. Парк из его юности. И «Чёртовое колесо» то же самое. И «клетка». И даже эта песня….
Но как это может быть! Что за приколы, «блин»!?..
В сильном волнении Валерик вскочил со скамейки и двинулся к танцплощадке. Проходя мимо кассы, он мельком взглянул на щит-прейскурант и застыл, точно в него всадили короткую очередь. На пёстром щите с нарисованным ансамблем и танцующей парой была приклеена полоска ватмана с сегодняшней датой, рассеявшей последние сомнения….
Так и есть. Вот это фокус. Неведомая сила забросила Валерика в тот самый день, точнее вечер, и в тот самый парк….
Но если это так, скоро всё должно произойти. Валерик даже хорошо помнил где – вон на той полянке за танцплощадкой. Именно там молодёжные банды его юности обычно выясняли отношения – в случае ментовского шухера отсюда открывалось несколько путей отхода. Именно там в тот день, изменивший судьбу Валерика, всё и случилось….
***
Словно зомби, повинуясь влекущему его чувству, Валерик двинулся вперёд. Он обогнул «клетку», вышел на поляну за танцплощадкой и…, остолбенел.
Две группы пацанов стояли друг против друга как в тот день….
Валерик хорошо помнил даже спустя столько лет из-за чего тогда завязался весь кипишь. В тот день, точнее вечер, против него, пытаясь «скинуть короля с трона», объединилось несколько городских банд….
Впереди своих пацанов Валерик увидел…. самого себя!!!!!!! Это странное, ирреальное чувство – увидеть самого себя не на фото или видео, а в действительности. Себя, на пятнадцать лет моложе.
Кодлу противников возглавлял старинный неприятель Валерика и инициатор сегодняшнего махача Колян, погоняло Глотка, рядом с которым стоял здоровенный бугай, как вспомнил Валерик – его тогдашний поединщик. Пацан был здоров. Но здоров от природы. Никакой спортивной школы за его плечами не чувствовалось – это опытный спортсмен и уличный боец Валерик тогда определил сразу. А, следовательно, Валерику он показался не опасен….
Колян Глотка что-то сказал пацану и тот двинулся на молодого Валерика.
Схватка оказалась недолгой. Красивейшим и мощным хуком бывший боксёр – молодой Валерик отправил бугая в глубокий нокаут и несколькими ударами по голове ботинками со стальными накладными носками добил его. Воодушевлённые победой своего вожака, пацаны молодого Валерика бросились в наступление. В ход пошли приготовленные заранее дубинки, куски труб, молотки. Схватка была яростной, но недолгой. Через минуту другую всё кончилось. Противник в панике разбежался. Пацаны подвели к молодому Валерику Колю Глотку.
– Ну чего, козёл доскакался? Я же предупреждал тебя, чтобы ты не становился у меня на дороге. – Презрительно процедил молодой Валерик. И молниеносно достав из кармана «зэковскую выкидуху» размахнулся и ударил Глотку финкой в сердце….
…Но в тот самый момент, когда холодная сталь описывала дугу, неумолимо приближаясь к сердцу Коляна Глотки, мощный удар отбросил молодого Валерика в сторону, и финка, изменив траекторию движения, воткнулась Глотке куда-то в область ключицы.
Всё произошло мгновенно. За какие-то доли секунды молодой Валерик не успел толком и разглядеть какого-то здоровенного незнакомого мужика.
– Пацаны! Вали козла! – Падая с разбитой и окровавленной мордой на землю, закричал молодой Валерик.
***
Медлить было нельзя. Валерик рванул к спасительному, известному ещё с юности, пролому в заборе. Пацаны из его бывшей банды с криками и угрозами понеслись за ним….
…Валерик вдруг вспомнил, откуда у него на челюсти шрам. Он вспомнил ту давнюю драку и какого-то мужика, вмазавшего ему в челюсть кулаком с конкретной печаткой на пальце. Если бы не тот мужик, (а получается он сам), тогда за убийство Коляна вместо небольшого срока он спокойно мог получить лет пятнадцать, а то и вышак….
…Валерик бежал изо всех сил и чувствовал приближающийся топот толпы – куда ему тридцатилетнему, уже погрузневшему мужику против быстрых тренированных пацанов….
Ещё каких-то несколько минут, и разъярённые пацаны догонят его и начнут рвать на клочья. Конечно, Валерик мог воспользоваться своей безотказной «Береттой». Положить десяток другой сопливых щенков ему было раз плюнуть. В своей жизни Валерик валил людей и поконкретней…. Но теперь он ясно осознал, что не сможет обнажить оружие против этих пацанов. Пацанов из своей беспокойной юности. Пацанов, с которыми когда-то дружил. Ходил на дела. Плечом к плечу с которыми махался в бесконечных уличных драках….
Что-то произошло с ним за эти несколько летних вечерних часов.
И ещё он понял, что впервые в жизни оружие перестало быть для него главным аргументом и сделалось совершенно бесполезным куском металла….
Валерик бежал задыхаясь. Бежал, и уже чувствовал за спиной мерный топот ног и тяжёлое дыхание толпы. Валерик из последних сил рванул вперёд и….
***
…Валерик очнулся, снова увидел институтский кабинет, своего бригадира Серёгу Кабана и пацанов своей охраны…. Настороженное и какое-то жалкое беззащитное лицо профессора….
Валерик встал. Подошёл к столу. Молча забрал у почти «дожатого» лоха-профессора практически подписанный договор на долгосрочную аренду, а реально, полноправное владение территорией Института Изучения Времени и всей институтской недвижкой на сорок девять лет, разорвал его и направился к двери.
Обалдевшие парни безмолвно смотрели на своего главаря.
– Ну чего сидите? «Кина не будет». Снимаемся. – Зло приказал Валерик пацанам. И вышел из кабинета….
***
– …Валерий Андреевич. К вам Сергей Николаевич. Впустить?
Вернул Валерия Андреевича к действительности голос секретарши.
– Танюша, впусти, конечно. Я его целый день жду. – Распорядился Валерий Андреевич, стряхивая дрему.
Сергей Николаевич ввалился в кабинет. Обнялся с Валерием Андреевичем и плюхнул свои сто сорок килограммов в кресло, отчего мощные пружины и шикарная кожа итальянского кресла жалобно и недовольно заскрипели.
– Ну что? Рассказывай. Как прошло? Товар, документы в норме? – Нетерпеливо набросился на товарища Валерий Андреевич.
– Андреич, всё ништяк. Вагоны пришли. Я их лично принял. Все документы у меня. Сейчас Фрол со своими пацанами командуют разгрузкой. Часть товара уже на складах.
– Ну и отлично. Ты не представляешь, братуха, какой груз снял с души. Партнеры чуть ли не каждый час звонят, беспокоятся…. Это дело Сергей Николаевич надо отметить. После разгрузки вагонов бери своих пацанов, и встречаемся вечером в нашем «кабаке».
– Лады, Андреич. – Поддержал предложение шефа Серега Кабан…, Сергей Николаевич. – А сейчас, если я тебе не нужен, поеду отсыпаться. Вторые сутки на ногах.
– Хорошо Николаевич, отдыхай. До вечера.
Серёга выбрался из кресла. Подошёл к двери. Неожиданно остановился и сказал.
– Совсем забыл. Ты знаешь Андреич, кого я вчера встретил? Не поверишь. Профессора. Ну, того, у которого мы тогда недвижку институтскую из под носа едва не увели. Представляешь, старикан совсем не изменился за эти годы. Меня узнал. О жизни расспрашивал. Тебе огромный привет передавал…. А хорошо, что ты тогда нас «завернул». Если бы мы тогда заставили профессора подписать бумаги, нас мусора тёпленькими приняли бы. И сейчас, наверное, мы бы ещё на нарах парились и тюремную баланду хлебали…. А я тебя тогда не понял. Дураком был. Подумал, что ты тогда заменжевался…. Спасибо тебе, брат….