Когда палец нажал на спусковой крючок, пистолет выбрался из плена сна и ожил. Его детали пришли в движение.                                                      Первой пробудилась из небытия тяга спускового крючка, повернув разобщитель. Тот, в свою очередь, широким выступом, надавил на шептало, освободив курок. Высвободившись из тисков боевой пружины курок, резво рванулся вперёд и сильно стукнул ударник, словно играя с ним в «салки».  Обиженный бесцеремонным поведением нахального курка, «засаленный» ударник, нанёс спросонья страшный удар по подвернувшемуся под его длинный нос, капсюлю патрона, воспламенив его. Капсюль передал огонь боезаряду. Разгневанный боезаряд взорвался всей своей неукротимой неистовой мощью, на которую только был способен. Произошёл выстрел. Пуля крупного калибра, вырвавшись из объятий влюблённой в неё гильзы, вращаясь по нарезам канала ствола и разогреваясь в полёте, с бешеной скоростью яростно вылетела наружу, натолкнулась на неожиданное препятствие в виде лобной кости. Пробила её. Прошила мозг. Разрушила ещё одну преграду – затылочную кость черепа. Потеряв первоначальную элегантную сферическую форму и значительную часть энергии, вылетела наружу. Расплющилась о неожиданно возникшую на её пути преграду, оштукатуренную и покрашенную кирпичную стены, выбила из неё куски штукатурки и кирпича и окончательно успокоилась….

…И всё кончилось.

         За час до выстрела.

       В гостиницу Виктор вернулся к обеду. У портье взял ключ, прошёл к себе в номер и активировал генератор. Потом, не раздеваясь, прямо в куртке завалился на кровать. Достал из кобуры пистолет и привёл его в боевую готовность. Затем включил диктофон. На подробный отчет руководства у него ушёл почти час. Переброска флэшки и диктофона заняла всего несколько минут. Закончив переброску, Виктор свернул теперь уже бесполезную систему перемещения, генератор, накопитель энергии, сканер, и отправил их на базу.

        Теперь для него всё было кончено. Он сам по своей воле отрезал себе путь к возвращению.

        Виктор выкурил последнюю сигарету и уверенно, без какого-то либо страха взял в руку оружие….

        _{^{За двадцать шесть часов до выстрела. (10час утра)}}

       Горячие солнечные лучи, пробираясь между причудливым сплетением голых в эту весеннюю пору ветвей деревьев, рассыпаясь на мириады блестящих солнечных зайчиков беспрепятственно проникали через оконное стекло, весело и беззаботно прыгали по полированной глади столешницы, разложенным на ней бумагам, по рукам и лицу. Ослепляли до слёз. И от этой их неугомонной пляски Виктору сделалось весело и как-то легко. Предоперационная напряженность неизвестности куда-то исчезла, пропала, растворилась без остатка, разрушенная этими маленькими искрящимися посланцами солнца. Виктор с улыбкой подумал, что хорошо бы теперь отправиться куда-нибудь за город. Побродить по едва открывшемуся от снега ещё дремотному тихому лесу. Вдохнуть его пряный терпкий неповторимый, присущий только этой поре года аромат….

        – …Виктор, дорогой. Мы вас ждём. Что вы там за окном такое интересное увидели? Вы хорошо себя чувствуете? Вы здоровы, мой друг? – Вернул Виктора к реальности встревоженный голос руководителя операции. Виктор встрепенулся, сбросил мечтательность и ответил шефу, что совершенно здоров и готов к выполнению задания.

        – Ну что же коллеги, предоперационное совещание считаю законченным. – Подытожил шеф проекта. – Предлагаю всем занять свои места. А вы Виктор отправляйтесь в зону сканирования. Не забывайте, до старта осталось всего два часа….

           За двадцать четыре часа до выстрела. (12час дня)

       Локализовался Виктор в заданной точке. На лесной поляне. Здесь же, неподалеку он отыскал оружие и оборудование возвращения. По узкой, местами заваленной буреломом, тропинке он прошёл несколько сотен метров и выбрался на опушку леса, к трассе. Отсюда до гостиницы было всего несколько километров. Виктор видел вдалеке мокрые, блестящие матовым блеском тёмно-красные и бордовые черепичные крыши строений гостиничного комплекса. В принципе к гостинице можно было прогуляться пешком, но погода к променаду не располагала, он поймал попутку и уже через полчаса заселился в шикарный одноместный уютный номер, состоящий из просторной гостиной комнаты, небольшой спальни, кухни и ванной.

        Не откладывая дело в долгий ящик, Виктор сразу же развернул накопитель энергии для возвращения назад, и, вызвав такси, отправился в город….

         За двадцать один час до выстрела. (15час дня)

        Место казалось таким же, как и в тот день. Точнее, это было то же самое место почти за сутки до той давней трагедии. Совсем недавно закончился дождь. Ослепительное обжигающее весеннее солнце, выбравшись из-за тёмных серых мокрых облаков, быстро нагревало воздух. Высушивало асфальт тротуаров и дорог. Растапливало ноздреватый осевший грязный снег, образуя по обочинам весело струящиеся ручейки и быстро наполняющиеся лужи. Рассекало город на освещённые, сияющие участки, и зоны глубоких фиолетовых, темно-фиолетовы и чёрных теней.

        Был час пик и люди (в основном студенты и преподаватели её института) входили и выходили из метро. Медленно ползли навстречу друг другу потоки автомобилей, замирая на короткое время перед светофором возле перехода, пропуская через дорогу пешеходов, и снова продолжая свой бесконечный путь.

         Виктор двинулся к перекрестку. Перешёл на противоположную сторону и оценил диспозицию. Место для проведения операции определилось сразу – в нескольких десятках метрах от пешеходного перехода располагалась трансформаторная будка, служившая естественной защитой от случайных взглядов, что давало время для прицеливания. Ради «чистоты эксперимента» Виктор встал за будку, дождался, когда на переходе соберётся народ, и освободил пистолет из плена кобуры.

        Как он и рассчитывал, ничей прикованный к светофору взгляд стоящих неподалеку прохожих не зафиксировал это его движение и крупный длинноствольный с глушителем пистолет в руке. Виктор отсчитал пятнадцать секунд – двойной запас необходимого на проведение операции времени – и поспешно спрятал пистолет….

        На этом подготовительную часть операции закончилась, и теперь можно было со спокойной совестью и полной уверенностью в благополучном проведении операции отправляться в гостиницу….

        Внезапно Виктор подумал, что хорошо бы вот прямо сейчас, когда теперь у него в запасе «вагон времени» съездить туда, к своему старому дому на Варшавке. Увидеть окна на втором этаже. А возможно и её силуэт в окне…. Но нет, теперь это невозможно. Сейчас ему лишние волнения ни к чему. Совсем скоро ему понадобится вся его воля, хладнокровие и спокойствие. Нечего без пользы бередить раны. Если завтра всё пройдёт по плану, он снова увидит её….

            За десять часов до выстрела. (Два часа ночи)

        – Ну ладно, пап. Давай. Вечером увидимся…. Нет, заезжать за мной не надо. Мы с ребятами после лекции собираемся сходить в кино. Там такой обалденный фильм идёт….

        – С ребятами во множественном числе или вдвоём? – Стараясь предать голосу строгость, спросил Он. Она, кажется, смутилась.

        – Да ладно, пап…. Вдвоём, в принципе это тоже во множественном числе. Ну, всё, пока.

        Она порывисто приблизилась. Обняла его. Чмокнула в щеку….

        И вдруг дочь буквально швырнуло к нему. Тело прошила резкая боль. Он не понял что произошло. Он услышал как где-то совсем рядом, и в то же время бесконечно далеко вскрикнул его водитель-телохранитель Лёха….

        Словно в тумане он почувствовал, как тело его дочери, мгновенно став неимоверно тяжёлым, увлекая его за собой, сползает вниз, на тёмный, мокрый асфальт. Ноги сделались ватными, и он рухнул рядом с дочерью.

        Откуда-то со стороны, словно в замедленном кино он увидел, как мимо него проплыл мотоцикл с мотоциклистами в одинаковых чёрных куртках и ярких шлемах, закрывающих тёмными, казавшимися теперь зловещими забралами, их лица. Тот, что на заднем сидении прятал под куртку пистолет с длинным глушителем….

        Из его горла вырвался крик. Дикий, первобытный, безысходный….

        Виктор проснулся. Его била дрожь. Разбитое тело сделалось омерзительно липким, потным. Он выбрался из горячей, всклокоченной постели, побрёл в ванную и долго стоял под душем, приходя в себя. Смывая этот сон….

 *****

        Этот кошмарный сон сниться ему уже много лет. Снится точно проклятие, нечеловеческая  изуверская пытка. Снится, опустошая душу. Требуя отмщения….

        Ну что же, завтра, точнее, уже сегодня, через несколько часов, у него будет шанс расквитаться с этим проклятым сном. С прошлым. С тем далеким днём. Днём, разрушившим его жизнь, разделившим её на два отрезка – до того дня и после той трагедии. На первый отрезок, – лёгкий, наполненный жизнью, счастьем, любовью и теплом. И второй, застывший, тусклый, полный боли, беспросветных и жутких ночных снов – по сути подготовительный к этой, предстоящей операции.

        Но если сегодня у него получится, жизнь снова обретёт смысл и, возможно, наполниться так необходимым ему спокойствием.

 *****

        Та страшная трагедия произошла двадцать лет назад. Тогда он был молод, успешен, дерзок и счастлив. И в его жизни была любовь. Огромная, всепоглощающая любовь. Сначала эта любовь была крошечным пищащим существом, потом маленькой девочкой, потом взрослой, прекрасной и умной девушкой….

        В то время он шёл в гору. Его бизнес набирал обороты. Он двигался стремительно к своей цели. Двигался точно танк. Не сворачивая, не уступая никому, и сминая всё и всех на своем пути…. Всех. Кроме той небольшой фирмочки, чьи интересы пересеклись с его интересами. Фирмочки, которую Виктор в расчёт не брал и которую в своё время не просчитал. И, как оказалось, зря. За той крошечной фирмой стояли серьёзные и решительные люди. Люди, не простившие ему его упрямства и «борзости», и пославшие тех мотоциклистов. Люди, разрушившие его жизнь, наполнившие её бесконечными бессонными ночами, невыносимыми ночными кошмарами. И страстным желанием, ставшим почти маниакальным, вычеркнуть из своей жизни тот день, изменить его. Не дать шанса тем чёрным стрелкам-мотоциклистам выполнить свою работу.…

        За три часа до выстрела (9 часов утра)

        Виктор стоял у трансформаторной будки и делал вид, что читает газету. Мимо него равнодушно двигался поток машин. Туда-сюда по зелёной команде светофора переходили дорогу пешеходы. До операции оставалось всего несколько минут. Виктор расстегнул молнию куртки и положил руку на рукоять пистолета с глушителем. Автоматического, крупнокалиберного мощного пистолета, не оставляющего мотоциклистам ни какого шанса, будь на них даже бронежилеты. Парни в чёрных куртках были обречены….

        Знакомый «Мерседес» остановился недалеко от остановки, в нескольких десятках метрах за светофором. Виктор увидел, как из него проворно выскочил его бывший водитель-телохранитель Лёха и, обогнув машину, открыл двери. Уже боковым зрением Виктор заметил, что из машины показались две такие знакомые фигуры…. Но теперь всё своё внимание он сосредоточил на движущемся в его сторону потоке машин.

        Мотоциклистов он заметил ещё издали по их ярким шлемам, возвышавшимся над крышами автомобилей. Шлемы были отличными мишенями…. Он обнажил пистолет, заранее приведённый в боевую готовность с досланным в патронник патроном, и спрятал его под сложенную газету….

        Цели приближались. До мотоциклистов оставалось пятьдесят…, сорок…, тридцать…, двадцать…, десять метров. Виктор отбросил газету, поднял пистолет на линию огня, и спокойно, словно в тире, послал в чёрные фигуры по две короткие очереди – «троечки». По одной в головы-шлемы, и по одной по корпусу. Виктор – великолепный стрелок, доведший за долгие годы иступленных тренировок искусство стрельбы до совершенства – видел, как очереди точно сработали по целям….

        Но мотоцикл по-прежнему продолжал двигаться вперёд…! Вот он проплыл совсем близко от Виктора. Виктор разрядил по фигурам всю оставшуюся обойму, но мотоцикл, точно заколдованный продолжал двигаться и двигаться вперёд. Это казалось фантастикой колдовством наваждением. Виктор точно знал, что ни разу не промахнулся…. Но мотоцикл спокойно ушёл с линии огня….

        Словно в каком-то жутком ирреальном кино, застыв от ужаса, Виктор беспомощно наблюдал, как мотоцикл проплыл мимо «Мерседеса», послал в его сторону несколько очередей, рванув вперёд, маневрируя между машинами, и затерялся в потоке, оставив на мокром асфальте три тела….

        Сбросив оцепенение, Виктор подбежал к «Мерседесу», возле которого уже начала собираться толпа.

        Он растолкал толпу и склонился над ней. Глаза дочери были пусты и безжизненны, а на лице застыла такая нелепая счастливая улыбка.

        Гостиница.

      О том, как он добрался до гостиницы, что делал эти последние несколько часов, Виктор помнил смутно, словно в каком-то тумане. Он взял ключи у портье, прошёл к себе в номер, достал диктофон и включил его….

      Закончив с отчётом, Виктор выкурил последнюю сигарету и взял в руку пистолет….