Это была засада. Даже не засада, а стопудовое голимое поподалово.  

        Лёха с тоской посмотрел на фосфорицирующий  в темноте циферблат часов, ещё совсем недавно свою гордость.  

        Роскошные швейцарские часы: пять штук бакинских. Конечно же, не купленные (откуда у гопника Лёхи такое богатство), а отобранные за долги  у ушастого терпилы-коммерса. Но теперь эти крутые котлы не радовали Лёху.  В Лёхином распоряжении оставалось всего полчаса и если тачка не заведётся, им кранты. Как Лёха сможет объяснить Сильверу, почему они вовремя не приканали на стрелку? А если мочилово…? Об этом Лёха вообще не хотел даже и думать. Повалят пацанов Сирльвера, рядом с ними ляжет и Лёха со товарищами. Это точно – как к бабке не ходи….

И ведь сколько раз Лёха предупреждал урода Стаса, чтобы тачка всегда была на ходу. Так нет – ширнётся, и всё этому наркоше по барабану.

        Лёха с ненавистью посмотрел на пыхтящего, пытающегося завести машину Стаса и подумал, что если Сильвер наедет по серьёзному, перед тем как отправиться к праотцам, первым Лёха успеет завалить Стаса….

         Лёха Клёнов, погоняло, естественно Клён опаздывал. Опаздывал отчаянно. Настолько отчаянно, что конкретно рисковал своею буйно-бестолковой головушкой. Сильвер шутить не любил. Точнее, патологически это не умел, и получить, в случае чего, маслину в башку из любимой Сильверовой «Беретты» Лёха мог запросто.

         Вон Толяна Казака Сирльвер замочил только за то, что тот упустил в аэропорту какого-то терпилу с баблом. А сегодня всё куда серьёзней. Сегодня у Сильвера стрелка с отмороженными комсомольцами – беспредельщиками областного розлива не признающими ни чёрта, ни дьявола, ни воров в законе, ни авторитетов, вроде Сильвера. Поэтому никогда беспричинно не рисковавший Сильвер собирал всю свою группировку….

        И, главное, позвонить из этой лесной глуши неоткуда…. Говорят, «за бугром» теперь есть такой телефон, что откуда хочешь можно звонить, хоть с Северного полюса. «Могила» или «сотовый» называется. Но это Лёха считал прогоном, бухим базаром. Такого телефона быть не может. Не тащить же везде за собой провода за сотни, а, то и тысячи километров….

 ***

        Лёха Клён, бригадир в группировке Сильвера – лидера одной из наиболее влиятельных и опасных криминальных банд столицы в настоящий момент со своей бригадой канал на стрелку….

         Бригада, это конечно сказано сильно. Под началом у Лёхи находилось всего несколько десятков «долбоклюев», наиболее опытными из которых были только Вован, Толик, Колян, да этот урод Стас. С остальными «дятлами» серьёзной каши не сваришь, так, по мелочи.

         А паскудная жизнь становится, как говорил усатый Отец Народов всё веселее и веселее. Ну чего хорошего сука Горбач принёс своей падлючей грёбанной Перестройкой? Цены растут как на дрожжах. Бабки обесцениваются. В магазинах полный голяк. Кооператоры задолбали. Стоимость каких-нибудь «варёнок» словно это не обыкновенные джинсы, а космическая ракета. Жрать хочется. Но где взять хавчик? Единственный источник – кооператоры. Но у жирных коммерсов либо охрана в десятки стволов, либо они под крутыми группировками сидят – не подобраться. А у нищих «челночников» много не нащиплешь. Вот Лёха и упал под Сильвера. Хотя, если честно, это единственное верное решение бригадира Лёхи за всю его бестолково-сознательную жизнь.

        Ну, что серьёзного он со своими придурками представлял раньше. Район Лёхин в столице окраинный рабочий. Шпанистых и резвых пацанов «до утопа». Считай, в каждом мало-мальски крупном дворе своя банда. И все жрать хотят. И каждый кусок пожирнее отхватить норовит. Поэтому крышевал Лёха со своим небольшим отрядом в основном мелких сошек – торговцев-лотошников, да кооператоров, которые на солидную крышу ещё не наработали. И жил Лёха Клён со товарищами совсем не жирно, впроголодь. Перебиваясь, как говориться, с хлеба на воду. Да ещё махаться – шмаляться приходилось с другими бандюганами – с такой же голью перекатной, как и Лёха со своими урлаками.

 ***

         Но Лёхе повезло. Лёха вообще был по жизни пацан фартовый. Пересёкся он случайно полгода назад с Сильвером. Дело оказалось пустяшное. Но шустрый Лёха себя показал правильно. Двух оборзевших придурков гопников что сдуру, а более по глубокой обкурке наехали на Сильвера завалил резво и произвёл на него впечатление. Сильвер сам предложил Лёхе идти в свою группировку.

          И что? Кто теперь Лёха? Теперь те районные пацаны, которые раньше с ним и знаться не хотели сами просятся к Лёхе в бригаду. И жизнь начала складываться как надо. И бабло попёрло. Да как попёрло. Вот «Крайслер» купили. Пусть и старый. Но это же «Крайслер», а не папашкин «Москвич».

        Много папашка пролетарий-гегемон у себя на заводе «нагорбатил» за всю свою тяжёлую трудовую жизнь? «Хрущёбу»-клетушку от родного государства. Шесть соток практически не плодородной земли в садовом товариществе в дальнем Подмосковье у чёрта на куличках, куда полдня пилить, да полдня обратно. Да ещё «Москвича», коим сильно гордился и лелеял пуще маманьки. А Лёха – всего полгода и «Крайслер»….

***

        И всё шло клёво до сегодняшнего дня. И вот теперь всё может закончиться. Мало того, что по обкурке с трассы ушли, откуда можно было на попутке или такси спокойно до места стрелки добраться, так вообще непонятно где оказались. Лёха не мог вспомнить, как они очутились в этом долбаном лесу. А всё Стас урод. Времени вагон, один косяк можно. От одного косяка ничего не будет. Всего-то по паре затяжек на брата. Да и Лёха сам слоховал, поддался дурак на уговоры «соратничков»….

        Лёха с ненавистью посмотрел на пыхтящего Стаса и твёрдо решил сегодня его грохнуть при любом раскладе….

        – Пацаны, вылезаем. Толкать надо. Хренли ждать. А у тебя сволочина есть десять минут. – Лёха обнажил ствол и приставил его к голове сникшего Стаса. – Десять минут. И попробуй только гад, чтобы тачка не завелась. Пол обоймы в твоей обкуренной башке окажется. Я тебе покажу косяк.

        Видя Лёхино состояние, и зная, чем это состояние может для них закончиться, парни проворно вылезли из машины и облепили её бока….

  2

        Поручик пан Адам Голомб тайный посланник короля Сигизмунда третьего с казной для царевича Димитрия с отрядом в двадцать сабель уже час плутал по этому дьявольскому московитскому лесу и никак не мог выбраться на шляхт….

        Сначала всё шло прекрасно. Ещё каких-то тридцать вёрст – несколько часов пути – и он в Москве и выполнит задание короля. Но час назад что-то произошло с этой дьявольской московитской природой. Неожиданно спокойное вечернее небо начало меняться.

        Оно сделалось каким-то странным тусклым, словно его подёрнул туман…. Вдруг стало темно точно ночью. Внезапно поднявшейся яростный ураганный ветер в мгновенье закрыл, засыпал листвой, завалил сушняком все тропинки и дороги….

        Ураган неистовствал несколько минут. Потом всё кончилось. Снова сделалось тихо. Но эта тишина оказалась другой, совершенно непохожей на прежнюю, до урагана. И лес стал другим. Каким-то редким, чахлым. Ничуть ни похожим на прежний – непроходимый, дремучий, густой. И пан поручик понял что заблудился….

        Адам Голомб интуитивно чувствовал, что шляхт где-то совсем близко. Но вот где? А для пана поручика каждый час был дорог. Бесконечно преданный своему королю, знающий с пелёнок что такое сословная честь и верность дворянскому долгу он не щадя сил и загоняя коней спешил в эту чёртовую Московию на выручку царевича Димитрия, дела которого в последнее время идут неважно. Польское войско, состоящее в основном из оборванцев и авантюристов всех мастей – нечета воину во многих поколениях поручику Адаму Голомбу – недовольное задержкой жалования почти, что открыто, бунтует против царевича. И если теперь вовремя не подоспеть с казной, дела у Димитрия и вовсе станут безнадёжны….

***

        Но, честно говоря, не для короля Сигизмунда и не для презренного предателя своего народа самозваного царевича Димитрия старается истинный дворянин поручик пан Адам Голомб. А ради возможности ещё раз хоть на миг увидеть ясный взор божественной Марины дочери старого сандомирского воеводы пана Ежи Мнишека.

        Нет во всем Христианнейшем мире таких глаз. Нет, Божья Матерь. Много женщин было у пана поручика. Так много, что и не счесть. Но ни одна из них не шла ни в какое сравнение с пани Мариной….

        Адам порой удивлялся, как эта, по сути, совсем еще младая паненка так ловко крутит-вертит серьёзными рыцарями…. Да так ловко, что ради её прекрасных глаз, чарующей улыбки сын идёт на отца, брат на брата, лишь бы угодить ясновельможной пани, услышать её смех, увидеть благожелательный знак в её дивных колдовских дьявольских глазах….

*** 

        …Пан поручик усилием воли отогнал видение чудных глаз Марины Мнишек и прислушался. Ему показалось, что сквозь шорох и тихий шум леса он слышит какие-то звуки, голоса. Он ещё какое-то время пристально вслушивался. Звуки и голоса повторились. Пан поручик заметил, что и его люди тоже прислушиваются. А, если судить по их взволнованным лицам, так же, как и он что-то слышат.

         Пан поручик встрепенул своего заскучавшего коня и отряд двинулся на звуки.

        Двадцатисабельный отряд закалённых в боях, вооружённых до зубов бывалых воинов нисколько не опасался даже сотни презренных московитов. Тем паче в такой глуши. Пробравшись через бурелом и миновав довольно густой перелесок, отряд к всеобщей радости оказался на достаточно сносной лесной дороге, по которой, по всей видимости, осуществлялось движение. Пустив лошадей для согрева нормальной рысью, заметно приободрившийся отряд двинулся вперёд. Туда, где, судя по звёздам, находилась Москва.

        Пан поручик Адам Голомб шёл впереди отряда….

 ***

        Неожиданно, за очередным поворотом, пану поручику открылась картина, заставившая остановить отряд….

        Вдалеке! Рассекая ночную мглу! Виднелась странная, дивная полоса яркого, равномерно льющегося по линии горизонта света! И по этой линии света!.. Матерь Божья!.. Туда-сюда проворно с невероятной дьявольской скоростью сновали какие-то повозки, кареты, экипажи, огромные фургоны!..

        Впереди же!.. Впереди, совсем недалеко от своего отряда, на расстоянии двух выстрелов из длинноствольного мушкета, взору пана поручика открылась странная картина. По дороге четверо московит толкали непривычного вида приземистую карету… без лошадей. Много всякого видел на своём воинском веку пан поручик. Но чтобы карету тянули люди, вместо того, чтобы её везли кони….

        От удивления пан поручик помотал головой. Но видение не исчезло. Действительно, четверо, кажется, молодых московита толкали необычного вида карету.

 3

        Пан поручик приблизился к странным московитам, оставаясь, впрочем, на безопасном от пули самого дальнобойного оружия расстоянии и вполне дружелюбно, на хорошем русском, спросил кто они, и что делают. В ответ он услышал такое, что не сразу сообразил, что и ответить.

        – Слышь, ты, дятел отмороженный тебе чего надо? Помочь хочешь? Так впрягайся. Место и тебе и пацанам твоим найдётся. – Раздражённо крикнул Лёха.

        – Пацаны, гадом буду, Чапаев! – Не поверил своим глазам Стас.

        – Какой Чапаев, Стас!? Обкурился придурок? Чапаев белые давным-давно зажмурили. – Высокомерно возразил Вован.

        – Двигай копыта Чапаев и шестёрок своих прихвати. – Зло выдал Толян.

        – Пацаны, да это новые русские выёживаются. Крутых корчат. – Подал голос Колян.

        -Вот, блин шняга. Совсем «новые русские» оборзели. Им что теперь «Мерины» не в кайф? На конях стали ездить? – Офигел Стас….

 ***

        – Как вы, презренные холопы, пься крев, смеете в таком тоне разговаривать с дворянином и посланником самого Сигизмунда!? – Закричал на московитов разъярённый порутчик Адам Голомб.

        – Ты, фуцан коцанный, посланник хренов, базар свой помойный фильтруй и за метлой следи. – Спокойно ответил посланнику Лёха. Уже успевший незаметно для «чапаевцев» обнажить два ствола и привести их в боевое состояние, передёрнув кожух-затворы и дослав патроны в патронники. Пацаны, не лохуя со своими валынами сделали тоже самое. – Слышь, посланник, твой Сигизмунд кто? Авторитет? В законе? Я такого не знаю. У нас в Москве такого точно нет. Вы пацаны, откуда? Из-за Урала? Я не знаю, кто такой ваш Сигизмунд, а мы с самим Сильвером кружим. Слышал, козлина такое погоняло? Поэтому двигай отсюда. Да побыстрее. Очень мне хочется продырявить твою усатую башку.

        И напоследок Лёха выдал посланнику перл отборного мата, в котором был великий мастак….

        …И вдруг, как назло, в это самое время…! Нет, чтобы раньше – можно было спокойно «слинять без рамсов и разборок»…. В это самое время неуместно радостно заурчал мотор чёртового «Крайслера»….

 ***

         Пан поручик сначала опешил, поскольку первую часть Лёхиного монолога не понял. Нет, он осознавал, что странный московит говорит на русском языке…. Но это был какой-то другой русский язык, совершенно не знакомый Анжею Голомбу. Но вторая, последняя часть монолога, прекрасно известная пану поручику, воевавшему с московитами половину своей жизни, привела его в чувство глубокой неукротимой всепоглощающей ярости. Он вырвал из ножен клинок. То же самое сделали и его люди, понимающие своего командира с полуслова….

        «И бесстрашно отряд поскакал на врага….»

 4

        Но Лёха «со товарищами», несмотря на некоторые недостатки в области умственных способностей, никогда не лоховали на кипиже. Поэтому в бесстрашный «чапаевский» отряд из двадцати одного человека, из десяти стволов полетело куча пуль совокупным количеством несколько сотен в минуту. В самого пана поручика Анжея Голомба «ворошиловский стрелок» Лёха Клён вогнал целых шесть – по короткой очереди, «троечке», из каждого ствола.

        Скоро всё закончилось. На окровавленной земле валялись люди и несколько лошадей – мальчики не были жестокими, любили животных, и коней зацепили случайно.

        Быстро добив раненных пацаны бросились к машине – совсем рядом проходила трасса, и скоро здесь могли нарисоваться мусора. Уже подбегая к тачке, Лёха заметил, что Толян отстал и с трудом таранит какой-то нехилый баул.

      – Толян, бросай, некогда, линяем. – Возбуждённо закричал Лёха. Но колхозный жлоб Толян, надрываясь, упорно тащил к машине баул.

      Лёха проворно, метью выскочил из машины, помог Толяну дотащить тяжеленный кожаный мешок, забросить его в багажник и застоявшийся «Крайслер» галопом рванул вперёд. Через несколько минут они оказались на трассе. А менее чем через четверть часа подъезжали к месту стрелки.

 5

        Возле говённого придорожного ресторана машин собралось как на Красной Площади. Лёха огляделся – вроде всё было спокойно. Они подкатили к своим и остановились в самом конце «кавалькады». Сильвера нигде не было видно – естественно трёт в ресторане с вожаком комсомольцев.

        Лёха выбрался из «тачки» и пошёл проверить обстановку – прокоцать что к чему. Когда он вернулся, по чумовым харям пацанов понял, что-то произошло.

        – Лёш,- зашептали, перебивая друг друга Стас, Вован и Колюха, – ты представляешь, что Толян нарыл? Там рыжья немеренно! Прикинь, целый баулище!

        Лёха пацанам не поверил и сам пошёл проверить. То, что он увидел, повергло его в глубокий шок. Это действительно оказалось золото. Много золота. В потёртом кожаном бауле тускло поблёскивала!!! Внушительная гора!! Небольших золотых монеток с иностранными надписями и бородато-усатой харей какого-то чудилы!

        – Вот что пацаны, по-тихому линяем. Делать здесь нечего. Стрельбы не будет. Меня братва видела. Наше присутствие зафиксировала. Поэтому валим и спокойно во всём разберёмся….

***

        Слиняли они ловко. Что не говори, а Стас на счёт вождения был мастак.

        – Слушай Лёш, а кого же мы загасили? – Задумчиво спросил Вован.

        – Тебе ли не всё равно. Какая разница. – Осёк Вована Толик. – Главное, мы теперь с серьёзным баблом. И серьёзные дела решать можем. Круче Сильвера.

        – Ну а всё же? – Не унимался настырный Вован.

        – А что тут долго думать братва. – Несколько свысока, с гонором, но весело и дружелюбно ответил своим «соратникам» бригадир Лёха. – Не пролетариев же. Откуда рыжё у пролетариев. Тем более у наших. Верно? На монетках, сами посмотрите, по-русски, что ли написано? Думаю кого-то из польской братвы. На эту тему можем с вами даже замазать. Завтра сами по «ящику» увидите. Такое мочилово наверняка покажут. Да не один раз. Целый день крутить будут в криминальной хронике.

        – Неужели поляков? – Не поверил Вован. – Вот значит как!

        – А тебе их, что же жалко? – Съехидничал Колян.

        – Наоборот, они гады нашу Москву не жалели, когда захватили…. – Ответил Вован….

        – Вован, что ты гонишь? Обкурился уже. – Удивлённо закричал на Вована Стас. – Когда это поляки Москву захватили? Это немцы Москву захватили.

        – Затухни дебил отмороженный. Поляки в тысяча шестисотом, точно не помню, кажется пятом году, притащили в Москву царевича Димона, то есть Лжедмитрия первого и биксу его Марину Мнишек и захватили Москву, и жгли её, и наших пацанов, то есть продедушек гасили, и наших девок, то есть прабабушек пялили. Нужно было в школе учиться, а не косяки в подворотнях пыхать, тогда бы ты придурок знал это. – Победоносно осёк Стаса «профессор» Вован. – И Москву не немцы, а французы Наполеона захватили, шизоид обкуренный. Немцы Москву никогда не захватывали.

         – Ну, значит, пацаны, мы правильно пшеков зажмурили. – Серьёзно закрыл тему Колян.

          Некоторое время парни ехали молча. Каждый думал о своём.

          – Пацаны, а классно у нас сегодня стрелка проканала. Вот бы так каждый день. Мы бы скоро покруче Рокфеллера стали. – Мечтательно прервал молчание Стас.

          Парни весело заржали. Лёха тепло, по-товарищески обнял Стаса и протянул ему уже заряженный косяк.

 ***

          Царевич Лжедмитрий первый, не дождавшись казны от польского короля Сигизмунда третьего, попал в тяжелейшее положение. Польское войско практически в полном составе покинуло его и ушло из Москвы. И если бы к нему вовремя не подоспел двенадцатитысячный отряд донских казаков, правление этого «русского царя» могло бы окончиться быстрее и печальнее, поскольку князь Василий Иванович Шуйский уже готовил заговор, закончившийся, в конце концов, бесславной гибелью «царя Дмитрия» – презренного предателя и самозванца Гришки Отрепьева.