Ключ от Рая пропал! Его не оказалось на своём привычном месте – платиновом крюке в стене, возле Райских Врат.

        Первым обнаружил пропажу мальчишка Павлик Морозов и втихаря принялся строчить донос – принципиальный пионер всегда в экстраординарных случаях строчил доносы. На всякий случай, чтобы, на него не подумали.

        Возбуждённый предвкушением надвигающейся бузы  Павлик забрался в один из глухих  малопосещаемых закоулков Рая, достал из-за пазухи припасённую заранее (пионер никогда не лоховал на кипиже и отличался предусмотрительностью) изрядно потрёпанную ученическую тетрадь, решительно вырвал из неё листок, из кармана штанов вытащил исписанный огрызок карандаша и бойко заводил им по несчастной поверхности бумаги, строча свой пакостный сексотский донос.

Но, хитрая лиса Талейран, Павлика всё, же выследил. Старикан крадучись, бесшумно подкрался к увлечённому своим занятием мальчишке. Проворно и ловко выхватил листок «из-под пера».  Прочитал донос. Презрительно швырнул обратно листок пионеру, размазывающему слёзы и умаляющему дедушку Талейрана никому не рассказывать о замеченной именно им, Павликом диверсии. И резво, забыв про хромоту, заковылял прочь спеша разнести дурную весть….

***  

        Когда о пропаже ключа стало известно, Рай буквально взорвался. Скоро на главной райской площади, как говорится, яблоку упасть было негде, а обитатели Рая всё прибывали и прибывали, окружив трибуну плотным возбуждённо гудящим кольцом.

        Первым к заветному микрофону прорвался; оттеснив не без помощи громил из своей охраны Гая Юлия Цезаря, Нерона, Робеспьера, дряхлого Иоанна Васильевича Грозного и Кромвеля; Адольф Гитлер. Фюрер «сходу в бой» принялся гневно и пафосно – в своей обычной манере – клеймить мировой сионизм, как единственно возможную силу, стырившую этот важный ключ. Но однообразная, по любому удобному случаю, болтовня фюрера скоро толпе наскучила; и  вокруг всё более решительно, стали раздаваться недовольные крики: «По существу говори, не тяни резину, ты не на партийном митинге!  Адик, ты, что конкретно делать предлагаешь? Только без концлагерей и Блицкрига?». 

        Но Гитлер не обращая, ни на кого внимания всё «молотил и молотил» о происках проклятого недобитого сионизма. Толпа теперь уже неистово ревела скандируя. «Фюрера на мыло! Фюрера на мыло! Фюрера на мыло! Серые мысли, серая блуза, Гитлер сам серый с головы до пуза»!

        На трибуну неспешно взошёл Сталин. Начальник охраны фюрера Один – внушительного вида рыжебородый верзила в остроконечном шлеме,  ламеллярных  доспехах, с заброшенным за могучую спину круглым шитом с крупным сверкающим умбоном в центре, с огромным боевым топором – бросился было Вождю наперерез. Но товарищ Сталин спокойно затянулся из своей неизменной трубки и презрительно выпустил  ему в лицо струю дыма. Не выносящий запаха табака Один закашлялся до слёз выронил из рук боевой топор и постыдно ретировался к себе в Вальхаллу.

        Товарищ Сталин легко и уверенно оттеснил от микрофона фюрера, всё продолжавшего в запале долбить свой вздор. Вождь затянулся, выпустил струю дыма. Толпа замерла. Сталин спокойно, чётко выговаривая каждое слово, без стенаний, воплей и патетики, просто,  даже как-то буднично произнёс.

        – Товарищи. Граждане и гражданки Рая. Братья и сёстры. Сегодня без всякого объявления вероломный и коварный враг «стибрил» наш заветный ключ. Товарищи! Презренный враг лишил нас нашей святыни, чем, в очередной раз, отчётливо обнажил свою истинную, мерзкую и гнилую сущность наймита и приспешника мирового капитализма. Народ Рая, в это тревожное и тягостное время мы как один должны теснее, как никогда прежде сплотить свои ряды и дать суровый, но справедливый отпор распоясавшемуся агрессору….

        – Товарищ Сталин! Отец родной! Научи что делать! Как ключ вернуть? – Заволновалась толпа.

        – Без ключа, господа, мы теперь не сможем попасть в Ад. А там такие очаровательные дамы, хочу вам заметить. Такие красотки, такие чаровницы. Как же мы теперь без ключа будем!? – Растерянно, ни к  кому конкретно не обращаясь, спросил Казанова.

        – А мы, по-вашему,  Джованни  уродины что ли? – Гневно завопила Изабелла Кастильская. – Вы его послушайте дамы! Мы, значит уродины! Нашему Казанове девиц из Ада подавай. Вы посмотрите на этого старого сластолюбца! Тоже мне кавалер выискался!  

        – Дорогой Джованни, Зачем вам дамы? – Поддержала королеву Изабеллу Католичку российская императрица Анна Иоанновна. – Чем вы их ублажать собираетесь? Да над вами здесь каждая дама сейчас смеяться станет. Скажу вам, как женщина –  не с вашим прибором мой друг на девиц из Ада засматриваться.

        – В Аду такие жеребцы, не вам, господин Казанова, чета. – Поддакнул своей государыне Бирон.

        – Старый греховодник! Бесстыдник! Ловелас! Гнусный жуир! Импотент! – Заверещали, поддерживая русскую государыню  возмущённые дамы.

        – Товарищи женщины, прекратите галдёж. Не на базаре. Серьёзную ситуацию обсуждаем. – Властно пресёк распрю товарищ Сталин. – И вы, товарищ Казанова могли бы в такую минуту не выносить ваши совершенно несвоевременные право-лево-уклонистские мыслишки на всеобщее обозрение. Вы бы лучше участвовали в обсуждении ситуации совместно с товарищами, а не дезорганизовывали их.

        – Прикажите разобраться, товарищ  Сталин? – Подобострастно спросил возникший словно из неоткуда Берия предано, по собачьи, заглядывая Хозяину в глаза.

        – Лаврентий, не спеши. Я ещё ничего не решил. – Одёрнул верного «Цербера» вождь, и Берия исчез. – Так вот товарищи, ситуация в Раю складывается сложная, если не сказать более….

        – Я проблем, и оснований для паники не вижу, месье Сталин. – Не вставая со своего барабана, спокойно возразил вождю Наполеон. – Ней, Даву, Мюрат, готовьте орудия главного калибра прямой наводкой на Врата! Не думаю, что расколотить их составит большого труда.

         – Мой Император, Сир, покорнейше прошу прощения, что перебиваю Вас, но  соблаговолите выслушать меня без Вашего гнева. – Вкрадчиво, но настойчиво перебил Наполеона лиса-Талейран. – Ваше императорское величество, Вам не удастся причинить ни малейшего ущерба Божественным Вратам, будь у Вас в арсенале даже баллистические ракеты стратегического назначения. Уничтожить Врата не под силу простым людям, подобным всем нам, здесь собравшимся.   

        – У вас Император в голове одни пушки. Вам бы всё палить. Великий полководческий гений, а предлагаете всякий вздор. –  Неодобрительно заметил Папа Александр Шестой Борджиа. – Ну, точно как безмозглый атеист мальчишка Павлик Морозов.

        – Ты на кого фуцан коцанный, баклан недобитый, отравитель хренов беса гонишь, батон крошишь и метлой метёшь?  Папская твоя рожа. На пионерию!? За базар помойный ответишь, чувырло ватиканская! – Взвился Павлик Морозов и метнулся к Папе Александру с выкидной зэковской финкой – атрибутом  райской пионерии. Но сынок Папы и по совместительству начальник его охраны Чезаре Борджиа, своевременно и ловко подставил пионеру подножку, и, тот впечатавшись со всего своего молодого задора и дури в плотную райскую землю, на какое-то время остался безмолвно лежать под ногами возбуждённой, не замечающей его хрупкого тела толпы.

         – Товарищи! Товарищи! Сохраняйте спокойствие. Не поддавайтесь на провокации. А вы, товарищ Папа действительно следите за словами. Некрасиво. Вы же взрослый человек. – Одёрнул Папу Александра Шестого Товарищ Сталин.

         – Не тебе семинарист-расстрига учить меня. Молод ещё.

        Разгневанный Папа, увлек за собой свою многочисленную свиту и с проклятиями двинулся прочь с площади. Сталин некоторое время проводил его глазами и затем обратил свой взор на толпу….

        – Товарищи, какие будут предложения по создавшейся ситуации?

        Вождь всегда выслушивал чужие предложения и мнения, а потом, обдумав все варианты, веско и аргументировано изрекал своё: как правило, самое разумное и действенное в данной ситуации.

        – Надо найти молодчика. Выследить, схватить, ключ отобрать и вздёрнуть наглеца на рее, или пустить по доске. Сто солёных чертей мне в глотку. – Прокричал пират Титч, дико вращая глазами точно безумный, и запальные фитили в его косичках зловеще выстреливали разноцветные искры. Пиратская братия дружными криками, воем и гиканьем поддержала своего вожака.

        – Верно! Верно! Разумно! Правильно! Гип, гип ура Титчу! – Подхватила толпа.

        – Хорошая мысль. – Одобрил Товарищ Сталин, и, обращаясь к Гитлеру, всё ещё ораторствующему самому себе, спросил. – Товарищ Гитлер, вы можете поручить товарищу Мюллеру, разыскать презренного вора?

        – Это почему же камрад Сталин я? – Насторожился Мюллер. – Мы, Гестапо, ваши ученики. Вы нас взрастили и воспитали. Не подобает ученику лезть вперёд учителя. У вас немало и своих людей без настоящего дела болтающихся. Вон хотя бы херр Ежофф, или безмерно уважаемый мной херр Берия. Да и камрад Дзержинский…. Почему чуть что, сразу Мюллер?

        Дзержинский презрительно взглянул на Мюллера, но отвечать что-либо «баварскому мяснику» счёл ниже своего достоинства.

        – А я тут причём! – Пискнул коротышка Ежов. – Я давно не при делах и портфеле. – Вон пусть Ягода или Лаврик корячатся, а меня увольте. Я на заслуженной пенсии.

        – Как где заварушка, сразу Лаврентий. Тебе Генрих Вождь поручил, ты и выполняй.

        – Херр Берия, Камрад Сталин не мой вождь. Ты, Лаврентий, как у вас выражаются в определённых узких, но, достаточно широких кругах: края и рамс попутал; порожняк беспонтовый гонишь и метлой на дурняка метёшь, в натуре. – Недовольно заметил Мюллер.

         – Прекратите препираться товарищи. На вас Народ Рая смотрит. Некрасиво. – С укором пресёк  свару Товарищ Сталин. –  Если товарищ Гитлер не возражает (увлечённый своей пламенной речью  Гитлер Сталина не слышал, а, следовательно, и не возражал), мы поручим это непростое и я бы сказал судьбоносное дело розыска ключа вам обоим. Так будет правильно.

         – Отец-спаситель! Гений! Наш светоч! Да здравствует Товарищ Сталин!

         Взревела восторженная толпа. В воздух полетели мечи, кинжалы, дубинки, боевые топоры, секиры, копья. Засвистели стрелы. Пальба из всех видов огнестрельного оружия началась такая, что, пожалуй, и в Аду сделалась слышна.

        Сталин едва заметно улыбнулся, спрятав улыбку под свисающими усами; приветственно помахал толпе и уверенно закончил. – Лаврентий, и вы товарищ Мюллер, не откладывая дело в долгий ящик, немедленно приступайте к своим служебным обязанностям.

        – Мистер Сталин! Сэр! Позвольте и мне с ними!.. И мне, сэр! – Метнулись к трибуне неразлучная парочка Джек Потрошитель и американский убийца Гофман, и возбуждённо перебивая друг друга, затараторили. – Очень хочется того субчика изловить, и за кадычок, за кадычок…. Нет, из револьвера сорок пятого калибра пять пуль в печень – пусть помучается. Всего fief, Friend Stalin…. За кадычок…. Всего fief….

        Но Товарищ Сталин идиотов не слушал, а склонившись к краю трибуны, о чём-то озабоченно переговаривался с тянущимся к нему  Ганнибалом Барки.  По его нахмурившемуся лицу было видно, что он разговором не доволен. Вот Товарищ Сталин решительно мотнул головой в знак несогласия, и выпрямился.

       – Народ Рая! Товарищ Ганнибал Барки считает, что во всём, в том числе и в исчезновении ключа виноват Рим. Но я так не считаю. Нельзя товарищ Барки априорно бездоказательно обвинять людей, можно сказать ваших товарищей. Некрасиво. Вас снедает всепоглощающая ненависть к Риму. С одной стороны я вас понимаю, но, с другой…, не разделяю вашу позицию. Ненависть, товарищ Барки – слабость. А слабость не свойственна Великим…. И потом, в данном беспрецедентном  случае виноваты все мы без исключения….

        Толпа, до этого внимательно вслушивающаяся в каждое слово Вождя, недовольно зашумела.

        – Чем же мы тебе Коба так не угодили? – Стараясь перекричать толпу, закричал красный от напряжения Лейба Бронштейн. – В чём мы, по-твоему, виноваты? Уж не в том, что ты узурпировал власть в Раю и сделал его похожим на твой «эСэСэСэР»?

        – Действительно, Дуче Сталин, я вас не понимаю, и в этом солидарен с синьором Троцким. – Недовольно крикнул коротышка Муссолини. –  Я лично к исчезновению ключа не имею ни малейшего отношения, и хочу услышать ясное и чёткое объяснение вашему обвинению.

         – Хорошо, товарищи…, товарищ Муссолини, я объясню. Пропажа ключа, это следствие. Причина заключается в том, что мы, утратив бдительность, позволили негодяям, кровопийцам….

         – Кровопийцев оставьте в покое! – Недовольно выкрикнул Влад Цепеш, он же Дракула.

         – Я, товарищ Цепеш имел в виду кровопийц мировой буржуазии, а не вас.

         – Прошу покорнейше простить, за то, что так неразумно и дерзко перебил Вас. Вы же знаете, как я Вас Товарищ Сталин уважаю. – Смутился господарь Валахии Влад Цепеш.

         – Знаю…. Так вот, товарищи. Мы все своим безответственным поведением позволили умыкнуть наш заветный ключ. А теперь задумайтесь, что мы станем делать без ключа. Как наш всеми уважаемый товарищ Казанова и иже с ним присные смогут отправиться в секс туры в Ад? Кто будет поставлять на наши столы нектар и амброзию? Кто будет готовить для нас еду? Кто станет убирать за нами нечистоты и обслуживать нас? Кто-либо из вас умеет делать всё это? Нет. А почему? Да потому, что этим должны заниматься широкие массы трудящихся из Ада.  Наконец, как мы сможем получать провизию, оружие, боеприпасы, если Врата Рая на замке? Мы оказались за Железным Занавесом товарищи.

        – Я предлагаю построить самолёт и перелетать на нём в Ад когда нам захочется. – Выкрикнул Геринг.

        – Вы Герман ничтожество. Жирный, безмозглый тупица. – Рванувшись к микрофону, завизжал, брызжа слюной Гитлер. – Вы сможете построить самолёт??? Вы это умеете??? Где вы, балван, в Раю найдёте для его постройки материалы, горючее??? Вы только одно умеете делать превосходно – ковырять в носу своим жирным пальцем-сарделькой! Вы уничтожили мою великолепную «Люфтваффе»! Вы заплывший жиром червяк и кретин!

        Последние фразы фюрер кричал в пустоту –  бдительная стража Товарища Сталина поспешно  оттащила его от микрофона….

        Неожиданно к трибуне ловко расталкивая толпу (опыт собраний и митингов не пропьёшь) уверенно проложил себе дорогу Владимир Ильич Ульянов-Ленин.

         – По какому случаю митинг, товарищи? – Бодро, чувствуя себя в своей стихии, спросил Ильич. – Давненько ничего подобного у нас в Раю не происходило. Неужели снова революция грядёт? – С надеждой спросил Великий Вождь мирового пролетариата.

        – Ах, Владимир, где вас носит!? Какая революция! Здесь такое происходит! – Чуть ли не стеная выдохнул Карл Маркс. – Такое!

        – А что же такое происходит, товарищ Маркс? – Весь обратился в слух Ильич.

        – Ключ от Врат Рая кто-то стырил!!! – В едином порыве взревела толпа.

        – Это безобразие! – В гневе вскричал Ленин, и в стремительно «влетел» на трибуну.  – Это безобразие и провокация! Как мы теперь сможем проводить революционную работу с трудящимися Ада? Я, как юрист, не говорю уже о том, что воровство, это конкретная статья уголовного кодекса.  Воришку надо изловить и примерно наказать. Да, да, наказать по всей строгости нашего райского закона.

        Толпа бурно и продолжительно зааплодировала Великому Вождю мирового пролетариата. Громче и неистовее всех рукоплескали Ильичу две неразлучные подружки Роза Люксембург и Надежда Константиновна Крупская. Ленин достал из кармана платок, и, сняв неизменную кепку, быстро вытер вспотевшую лысину.

        – Да, товарищи, изловить и, главное, примерно наказать. Дабы другим неповадно было. – Стукнул кулаком по трибуне возбуждённый Владимир Ильич.

         – Товарищ Ленин, а может, поступим, как мы на тамбовщине поступали? – Предложил Маршал Тухачевский.

         – Ну-ка, ну-ка, ну-ка!? – Заинтересовано свесился с трибуны Ильич.

         Маршал расправил плечи, подтянул живот, поправил гимнастёрку, ремень  и чётко, по-военному отчеканил.

          – Предлагаю площадь окружить. Совместных «эНКаВэДэ» и Гестапо сил хватит с избытком.  Взять заложников и дать два часа на выдачу преступника. Если не выдадут, заложников ликвидировать, взять новых и так до трёх раз. Потом ликвидировать всю площадь.

          Толпа заволновалась и недовольно зашумела. Ленин неожиданно звонко и заразительно захохотал. Все с недоумением уставились на Великого Вождя мирового пролетариата. А Ленин всё смеялся и смеялся. Наконец, отсмеявшись, он достал из кармана платок, вытер взмокшее от слёз лицо, спрятал платок в карман, и лукаво взглянув на Тухачевского с трибуны сверху вниз, весело сказал:

           – Вы Мишенька болван. Я и раньше, когда вы в двадцать шестом, или двадцать седьмом году  предлагали Иосифу Виссарионовичу в полуразрушенной стране бросить все другие направления индустриализации и выпускать по сто тысяч танков в год подозревал это. Но сегодня убедился окончательно. Вы кого на тамбовщине ликвидировали товарищ Тухачевский?

            – Как кого, – растерялся маршал, – бандитствующих крестьян, кулаков, товарищ Ленин. Вы же знаете.

          – Нет Мишенька, вы «пускали в расход» обычных людей. Заметьте, обычных смертных. А, как вы собираетесь «пускать в расход» нас бессмертных?

          Сообразивший, что ляпнул очередную глупость, Тухачевский мгновенно растворился в толпе. А Ленин снова звонко и весело расхохотался. С ним захохотал и Бессмертный Народ Рая.

***

         Владимир Ильич полез в карман, за платком, чтобы вытереть слёзы.

         Достал платок…, а с ним ещё какой-то предмет….  

        Зацепившийся за ткань платка предмет отделился от неё, и со звоном «блямкнул» о крышку трибуны….

        Толпа ахнула! Это и был заветный Ключ от Врат Рая. Ленин смеялся, и не сразу понял что произошло. А когда понял….

        –  Товарищи! Без всякого злого умысла! Случайно! Ходил в Ад – революционным массам прокламации относил. Случайно ключ на крючок не повесил. Задумался. Статейку новую обмозговывал. Поверьте! Простите!

         Бормотал Владимир Ильич, проворно скатываясь с трибуны и пытаясь затеряться в толпе. Но толпа была кругом. Толпа бушевала. Толпа  была начеку.

          – К Инесске Арманд своей бегал, кобель волжский! – Забилась в  слезах Роза Люксембург.

          – К ней, постылой. К кому же ещё. – Тяжело вздохнула Крупская. И обе дамы, припав, друг к другу на плечи отчаянно и горько зарыдали.

 ***

          А Бессмертный Народ Рая, изловив Великого Вождя мирового пролетариата долго, но без остервенения (в сердцах довольный столь благополучно разрешившейся проблемой) бил его.

        Досталось и Павлику Морозову. За то чтобы порожняк не гнал стукачок грёбанный, и кипишь беспонтовый не поднимал. Как потом,  ему растолковали «конкретные пацаны» из девяностых годов перестроечной России.

        Но Павлик не обижался – за бдительность его побивали частенько. А сейчас  он, легко отделался, всего четырьмя сломанными рёбрами и расквашенным носом.

         Владимир Ильич, если честно, тоже на товарищей особенно не обижался – критика конструктивная. Расслабляться, время не пришло. И теперь его волновало одно – как ему помириться с Розой и Надюшей.

         Но статейку в свою революционную «Райскую искру» всё же «тиснул». В статье Владимир Ильич дал анализ произошедшему неприятному инциденту. Из статьи как-то ловко получалось, что во всём виновата не его рассеянность, а «архи бестолковая и архи беспомощная  деятельность власти предержащей».  В конце статьи Ленин призывал Народ Рая сделать вывод.

***

         Первым из статьи вывод сделал Товарищ Сталин, приказавший Берии и Мюллеру решить вопрос раз и навсегда. Профессионалы с задачей справились. С этого времени ключ уже не болтался бесхозно на крюке – «подходи, кто хочет, бери что хочет». Возле крюка с ключом установили Пост. И каждые несколько часов сменяя друг друга, офицеры Берии и Мюллера несли неусыпную  вахту.

         Теперь уже никто не мог без разрешения соответствующих органов шататься из Рая в Ад, и наоборот. «Красавцы» Берия и Мюллер ввели систему пропусков. А пропуска подписывали лично.

         Правда, многие старожилы Рая пытались было бунтовать. Дескать, столько веков, тысячелетий жили себе, и никогда ничего подобного не было. Но товарищ Сталин в своём еженедельном телеобращении к Народу Рая аргументировано объяснил своё решение. И в конце речи заметил, что так всегда бывает, что сначала чего-то не бывает, а потом оно появляется.

          Народ Рая «побузил», да смирился. А скоро, вообще, стал удивляться, как он мог раньше жить по-другому. И наступили  в Раю мир и благодать, перемежаемые частыми, точнее, беспрерывными боестолкновениями различных райских группировок. Но это в Раю являлось делом привычным, и малозначительным по сравнению с потерей и последующей находкой заветного Ключа.