Улисс. Книга 1. Глава 54
- Улисс он кто? Откуда ты его знаешь?
- Это одинокий пулемётчик, он спас нас с тобой и Зака там, на базе. Он ликвидировал полковника Чеса и его людей.
- Ул, о чём ты говоришь этот солдат погиб в сорок четвёртом. Как он мог нас спасти? И потом, полковника уничтожил ты, я видела это своими глазами…. Улисс, милый, ты меня пугаешь. Ты не заболел? – Удивлёно и настороженно спросила Пенелопа.
- Потом я тебе всё объясню. Девочка моя, сейчас ты просто поверь мне. Этот воин спас нам с тобой жизнь. А теперь давай постоим и помолчим….
***
Улисс и Пенелопа стояли на высоком холме. Отсюда, как на ладони открывался величественная окрестная панорама.
Тёмно-зелёными, зеленовато-синими, голубовато-фиолетовыми волнами тянулся к горизонту, и исчезал там, растворяясь в бесконечном спокойном лазоревом небе бескрайний лесной массив. Справа, в нескольких сотнях метров от холма змеилась быстрая весёлая речушка, проворно струясь между зарослями ивняка и нежно-зелёным бархатом ковра трав. Слева, за холмом разноцветными лоскутами крыш среди густой зелени садов раскинулась большое село. Отсюда, с холма было хорошо видно, как по чистеньким ухоженным улицам спешили по своим делам селяне, с веселым гомоном неслась к речонке детвора, деловито и уверено проезжала сельскохозяйственная техника, проворно проносились легковушки….
***
Улисс стоял и взглядом воина оценивал диспозицию. Уровни панорамы, высоты и точки ведения огня, зоны прикрытия….
И вдруг Улисс почти, что наяву увидел как от реки к холму по направлению к селу короткими перебежками, залегая, стреляя и снова поднимаясь, цепью движутся зловещие чёрные фигуры. А в сторону чёрных фигур с холма несутся короткие смертоносные очереди одинокого пулемёта, чтобы вырвать из этой цепи ещё несколько ненавистных звеньев-фигур, пришедших на эту чужую для них землю. И эти чёрные фигуры в последние в их жизни мгновения принимает горячая изрытая и истерзанная взрывами земля, словно прощая этим чужим, пришлым фигурам причиненные ими ей, земле страдания. Словно смерть примеряет землю и эти пришлые чёрные фигуры….
***
А одинокий пулемётчик, не обращая внимание на подбирающиеся к нему смертоносные минные разрывы, всё продолжает и продолжает стрелять. И нет на Земле теперь силы, способной остановить его пулемёт. И нет такой силы, способной сбросить одинокого пулемётчика с этого святого рубежа….
Тра-та-та. Тра-та-та. Тра-та-та. Короткими очередями весело и неутомимо работает пулемёт. И валяться и валяться в горячую траву вражеские солдаты. И никогда они не ворвутся в то село за холмом. Потому что на защите этого неизвестного села теперь стоят два воина. И их учащённые боем сердца бьются в едином унисонном ритме. И этот ритм сильней любой брони, сильней гравитозащиты, сильней любой защиты которую будет способен изобрести и создать человек. И нет в мире, и никогда не будет создано зловещим гением человека оружие, способное разрушить эту силу. И имя этой силе – праведное ратное служение своей земле….
И нет больше на этом священном холме Великого Воина Улисса, Отца Семьи Гая Непобедимого. Есть просто воин Улисс. И теперь этот воин Улисс знает точно, что есть такое понятие Родина, за которое можно принять свой первый и последний в жизни бой. И ещё одно знает воин Улисс. Его сердце теперь бьётся за двоих. А, значит и живёт он теперь и за того, далёкого во времени, но такого близкого солдата, что лежит на этом безымянном холме – одой из миллионов неизвестных точек боестолкновения той страшной войны. И эта незаметная точка, затерянная на поверхности планеты и в глубинах космоса теперь его, Улисса Родина. И тот город, из которого они с Пенелопой теперь вынуждены бежать. Город, где в крошечной квартирке, на стене висит выгоревший портрет, на который часто смотрит одинокая старушка – это его Родина….
***
Улисс в последний раз взглянул на памятник, где на полированной, нагретой солнцем глади камня под простым крестом среди полевых цветов, сорванных здесь же на холме Пенелопой, в скромной рамочке на слегка пожелтевшей от времени фотографии на керамической пластине навечно застыл одинокий пулемётчик Николаша. И Улиссу показалось, что паренёк улыбается ему….
Улисс. Книга 1. Глава 21
…В Можайске старик высадил Улисса возле железнодорожного вокзала. Выждав некоторое время, зафиксировав отсутствие слежки, Улисс нанял такси в Москву.
Чрез несколько часов машина с Улиссом остановилась на пересечении Минского шоссе и МКАДа. Улисс отпустил такси, а сам, поймал другую машину и направился в район Царицыно, который выбрал неслучайно. Этот район он знал – здесь снимали квартиру братья Беляевы, и здесь Улисс бывал неоднократно. От братьев Улисс слышал, что в подобных местах всегда можно снять в наём частное жильё….
Так и получилось. Он безошибочно определил в группе никуда не спешащих старушек «свой контингент» и подошёл к ним.
- Нужна квартира сынок?
- Командировочный?
- На месяц?
Старушки плотным кольцом обступили Улисса, наперебой расхваливая свой «товар». И только одна старушка одиноко, и как показалось Улиссу печально, стояла поодаль, не влезая в общий галдёж. Почему-то Улисс выбрал её и подошёл.
- Сдаю сынок. Только квартира у меня не очень. Тебе, небось, и не подойдёт.
- Да почему же бабушка, не подойдёт?
- Мала, миленький, очень. А ты вон какой большой. Чай, и не поместишься в ей.
- А посмотреть можно?
- Да смотри, коли есть охота. Только это далеко отсюда, аж на Кавказском бульваре. А ноги у меня теперь плохо ходют.
- А мы бабушка машину возьмём….
***
Квартира и сдаваемая в наём комната действительно оказалась крошечная. Но Улисса она устроила. Улисс и сам не знал почему. С имеющимися в его распоряжении деньгами и при ценах на недвижимость он мог легко купить весь дом. Но эта жалкая квартира почему-то тронула его.
- Ты сынок поснедай с дороги. Небось, в столицу долго добирался из свого Смоленску, проголодался.
- Да я в магазин схожу….
- Ты Ваня это прекращай. Не обижай старого человека. Я сёдни, как чувствовала, борщеца
сварганила. Сама-то я этим не занимаюсь. На кой мне одной…. Ан, видишь, как хорошо
получилось….
***
- ….А это мой Николаша, Николай Терентьич. Почитай, перед самой отправкой на фронт мы с ним сымались. В сорок четвёртом, перед Пасхой. Я, тогда Клавдию носила, а Андрейке уже два годика исполнилось. – Объяснила старушка, заметив, что Улисс рассматривает фотографии на стене. – У Николаши «бронь» была, ну освобождение от воинской службы, потому как считался он специалист незаменимый на нашем заводе. Только он с первых дней войны на фронт рвался. А Исаак Соломонович – директор нашего завода, ни в какую. Ты, говорит, Николай Тереньтьич здеся нужон. Кто, говорит, оружие Красной армии делать без тебя станет? Девки да робята? А Коленька ему, отпусти товарищ Эвельсон, и вся недолга. Не отпустишь, сам уйду. А Соломоныч мужик упертай был как скала, ему и говорит. Я, мол, уполномочен Государственным Комитетом Обороны и если надо на цепь тебя привяжу в цеху. Вот твоя Валентина обрадуется…. Так мой Николаша с Соломонычем и бились до сорок четвёртого, как Давид с Голиафом. А в сорок четвёртом, осилил-таки Николаша Соломоныча. Отпустил Исаак Соломоныч его на фронт…. В первом же бою Коленька мой и сгинул. Ребята из роты его мне потом письмецо отписали, рассказали, что прикрывал Коленька отход роты своим пулемётом. В Белоруссии это случилось…. Ты не смотри Ваня, что Николаша в очках. Он пулемёт наш, как свои пять пальцев знал, и стрелял как бог…. Ребята написали, что немало фашистов он на той высотке положил. Его потом, после боя, всем полком как великого героя похоронили. Мы с детками к нему на могилку ездили часто…. Селяне ему памятник справили. Хороший памятник. Воинский. Со звёздочкой…. А шесть лет назад, когда Андрюша дома в отпуске после госпиталя афганского находился. Он у меня танкист, полковник. Ездил он к отцу на могилку, новый памятник поставил. Большой. Из камня. Красивый. С крестом, как положено. И я ездила. Только теперь, наверное, уже и не съезжу…. Время такое идёт не радостное….
- Бабушка, а зачем ваш муж на войну пошёл? У него, сами говорите, имелось освобождение от воинской службы.
- Да как же, милай, он смотрел бы опосля войны в глаза мужиков, что вернулись с фронту. – Искренне удивилась старушка. – Вы, дескать, Родину, землю нашу от лютого ворога защищали, кровь свою проливали, а я за Уралом с мальцами и девками вам оружием пособлял…. Нет мой Николаша не из таковских был. Коммунист настоящий. Не то, что нынешние….
***
Этого Улисс понять не мог. Нет, война – здесь всё ясно. Он и сам всю жизнь воюет. И, говоря честно, даже не представляет свою жизнь без войны. Понятна и война за свою территорию. И у него не раз пытались отнять его сектор, лунную и марсианскую колонии…. Но старушка, определённо говорила о другом. Ни какой финансовой выгоды её муж от этой войны не получал…. Родина?.. А что для Улисса родина? Место, где он родился. Но он точно этого не знал. Да и не интересовался никогда. Пансионат – не дай бог. Сколько раз в детстве ему хотелось уничтожить Пансионат, стереть с лица земли саму память о нём…. Его пятьдесят шестой сектор. Ну, это вообще ерунда. Достался он Улиссу случайно, после гибели Гая Непобедимого. Этим сектором мог стать любой периферийный сектор мегаполиса, любое место на планете….
Нет, у этих древних людей существуют какие-то другие, неизвестные Улиссу представления и ценности, и в этом надо разобраться….
***
Внезапно Улисс охватило какое-то ранее незнакомое чувство. Он вдруг подумал, а смог бы он вот так как Николаша, в одиночку, без прикрытия «Дракона», крейсеров, гвардии, болидов огневой поддержки, кибов и роботов принять свой первый и последний в жизни бой с превосходящим по численности противником. По сути, бой бессмысленный, потому что одна огневая точка с таким несовершенным оружием способна остановить наступление противника всего на несколько минут…. Подумал, и не ответил. Конечно, никто не мог обвинить Улисса в трусости. Бесстрашие и отвагу Улисса не оспаривают даже враги…. Но здесь другое. Улисс воин. Война, и связанные с нею риск и опасность, его привычное ремесло к которому его готовили с детских лет…. А этот Николаша. Простой человек, промышленный рабочий.…
***
Улисс, вдруг ясно до самых мельчайших деталей увидел одинокую худощавую фигурку
человека с пулемётом, сотрясаемую отдачей и бесчисленное количество врагов впереди….
Почему-то сдавило горло. Стало трудно дышать…. Это оказалось какое-то незнакомое раньше состояние. Улиссу захотелось, что бы оно исчезло, прошло, не тревожило его….
Но одинокая фигура всё продолжала стрелять из своего пулемёта. И враги падали на землю. А в сторону человека с пулемётом уже летела его пуля. Маленький, круглый, вращающийся в полёте кусок горячего металла….
В ОЖИДАНИ ЧУДА
Ранним утром, как обычно Максим вышел из подъезда… и застыл в изумлении. Привычный, знакомый с детства двор исчез, трансформировался в нечто однообразно-скучное белое лишённое известных деталей, очертаний и форм. За ночь внушительный слой снега полностью поглотил двор, сделал его каким-то незнакомым, чужим, неуютным.
Макс изумлённо и настороженно огляделся и уныло побрёл к парковочной площадке, где в недрах огромного снежного сугроба, вернее, снежной горы оказался погребён его авто.
Максим в нерешительности потоптался, оценивая «фронт работ» и замер в раздумье над известным вопросом русской интеллигенции «Что делать»?
А действительно, что?
Нет, конечно, можно было попытаться банально откопать машину…. Но Максим не располагал необходимым для подобного мероприятия инвентарём в виде экскаватора или, на худой конец обыкновенной лопаты; и, самое важное, свободным временем….
Хорошо. Но на чём теперь ему добраться на объект где через несколько часов должно состояться суперважное для карьеры Максима (руководителя среднего звена строительной компании) совещание, на котором ожидается присутствие самого генеральный подрядчик, и где запланирован доклад Макса, Максима Владимировича….
Что сегодня за такой несчастливый день. И это в самый канун Нового года. Тоскливо подумал Макс…. А он, дурак, ещё в какое-то чудо поверил….
Чудо? Взрослый человек и верит в детские чудеса!?
Да, да, всё верно…. Дело в том, что последнее время у Максима появилось ощущение чуда, которое должно произойти совсем-совсем скоро и изменить его жизнь….
Нет, конечно, Максим не ребёнок, не наивный или, скажем, психически больной и к появившейся так сказать идее фикс он, относился как к чему-то странному, нереальному, неудобному, отвлекающему. Какие, к чёрту сказочные чудеса в нашей прагматичной жизни…. Но ощущение чуда присутствовало реально. Странное, в общем-то, ощущение. Ощущение откуда-то из давно забытого детства. Ощущение, присущее только Новому году с его почти что волшебной, сказочной приподнятой и счастливой атмосферой….
Вот «чудо» и произошло – отсутствие на столь значимом совещании руководство компании, конечно же, не простит. Горько подумал Макс, и ему захотелось завыть…. В отчаянии и дикой ярости он подлетел к снежной горе похитившей его авто и принялся яростно разгребать снег. Но это оказалось бесполезным занятием – за ночь сырой снег в глубине горы спрессовался, превратился в неподдающуюся ледяную броню….
- Мама, дядя так играет?
- Нет.
- А зачем он копает снег?
- Наверное, у него под снегом спряталась машинка, и он хочет её оттуда достать….
Услышал Макс за спиной приглушённые гулом вьюги голоса. Макс обернулся… и замер, как вкопанный, словно увидел дивное ведение.
В нескольких метрах от него стояли маленькая девочка и… Снегурочка! Настоящая Снегурочка! В белой короткой курточке с меховой опушкой капюшона, высоких белых сапожках, в белой шапочке с весёлым помпоном….
Снегурочка смотрела на Макса заинтересовано-изучающее и, в то же время, весело. И Максу почему-то тоже стало весело. Он почувствовал, как злость и отчаяние куда-то исчезли без следа….
Снегурочку, вернее молодую женщину Макс наглядно знал. Она жила в одном из соседних подъездов. Её и малышку Макс часто видел во дворе на детской площадке, встречал в соседнем супермаркете…. Он видел её десятки, возможно сотни раз, но по-настоящему не замечал, проходя, пролетая мимо, уткнувшись в мобильник, либо поглощённый своими мыслями, заботами….
А теперь в искусственном свете уличных фонарей, в круговороте метели, он вдруг разглядел какая у девушки удивительная улыбка. Ослепительная, обворожительная, солнечная, какая-то необыкновенно тёплая и родная. Улыбка, казавшаяся подаренной только тебе, и никому больше на всей этой огромной планете. А какие чудесные, весёлые и одновременно умные глаза. Точнее их взгляд. Взгляд, проникающий в самую глубину души и зажигавший там огонь.
...Мама, а можно я помогу дяде? У меня есть лопатка. – Спросила малышка.
- Помоги. – Ласково улыбнулась малышке мама и посмотрела на Макса.
И снова что-то горячее, нежное, душевное и светлое горячей сладостной струёй обожгло сердце Максима….
- Дядя, давай копать. Ну, что же ты стоишь?
Серьёзно и несколько нетерпеливо потребовала малышка.
- Давай. – Весело рассмеялся Макс. – А как тебя зовут, моя помощница?
- Ника.
Важно представилась малышка. Макс пожал её крохотную ручонку, представился и они принялись «за работу». Действо продолжалось не долго, скоро малышка устала.
- Максим, твоя машина хитрая лисичка. Она не хочет выходить из своей норки, и я не хочу с ней дружить.
- Ну и не надо. – Весело согласился Максим. – Наверное, сейчас она не хочет покидать свою нору. Ты же сама говоришь, что она хитрая. А вечером я приеду и обязательно откопаю её.
- Максим, а можно я помогу тебе? – Попросила малышка.
- Не знаю…, если мама тебе разрешит. – Несколько растерялся Макс.
- Мама разрешит. – Улыбнулась Снегурочка, достала из сумочки блокнот, записала номер своего телефона и протянула листок Максиму. – Когда вернётесь с работы, позвоните. Обязательно позвоните Максим. Мы будем ждать.
- Да, мы очень-очень будем ждать Максим. – Серьёзно согласилась с мамой малышка. Макс и Екатерина – так звали Снегурочку – весело рассмеялись. И снова, словно в награду за все невзгоды так неудачно начавшегося утра Катюша одарила Макса своей сказочной, тёплой, суперкайфовой улыбкой.
- До вечера?
Спросил-констатировал Макс, пожимая горячую ладонь Катюши и маленькую, холодную после борьбы со снежной горой ладошку малышки.
- До вечера…. Максим, мы будем ждать.
Неужели Новогоднее чудо не детская сказка? Неужели сказочные чудеса сбываются в реальной жизни?
В жизни человека случай, порой, играет важную, если не решающую роль. И в моей жизни имел место такой случай, коренным образом изменивший всю мою судьбу.
Я родился в то далёкое время, когда наше государство было другим. И называлось оно по-другому. На мой взгляд, не так просто и, несколько обыденно, как теперь. А длинно звонко, и, по-моему, даже красиво – Союз Советских Социалистических Республик. Союз республик, особенно советских и социалистических это, если хотите, заявка. Нас, республик, ребята много. Бойтесь нас, а то прейдём гурьбой и всем вам накостыляем, тем более, что за спиной у нас несколько десятков тысяч ядерных ракет способных хорошенько встряхнуть нашу старушку-планету. И мы могучая сила. Это тем вернее, когда речь идёт не о какой-то там банановой республике, а о действительно Великой Державе совсем недавно по историческим меркам сломавшей хребет самой страшной в истории человечества тоталитарной системе – фашизму….
- Значит командировочный.
- Командировочный. – Подтвердил я. – Собственно, в направлении всё изложено.
- Вижу, молодой человек, не слепая. – Комендант, крупная женщина «бальзаковского возраста» и тусклой внешности, посмотрела на меня с явной неприязнью. Ещё раз покрутила в руках моё направление, прочитала его и как-то устало обречённо произнесла. – Нету мест. Можно подумать, что они в отделе кадров это не знают. Направляют людей. А мне – крутись. Нету у меня комнат. Последнюю нормальную комнату профком забрал для Гельки Кудрявцевой из малярного цеха. Девчонке рожать скоро.
