Ранним утром, как обычно Максим вышел из подъезда… и застыл в изумлении. Привычный, знакомый с детства двор исчез, трансформировался в нечто однообразно-скучное белое лишённое известных деталей, очертаний и форм. За ночь внушительный слой снега полностью поглотил двор, сделал его каким-то незнакомым, чужим, неуютным.
Макс изумлённо и настороженно огляделся и уныло побрёл к парковочной площадке, где в недрах огромного снежного сугроба, вернее, снежной горы оказался погребён его авто.
В жизни человека случай, порой, играет важную, если не решающую роль. И в моей жизни имел место такой случай, коренным образом изменивший всю мою судьбу.
Я родился в то далёкое время, когда наше государство было другим. И называлось оно по-другому. На мой взгляд, не так просто и, несколько обыденно, как теперь. А длинно звонко, и, по-моему, даже красиво – Союз Советских Социалистических Республик. Союз республик, особенно советских и социалистических это, если хотите, заявка. Нас, республик, ребята много. Бойтесь нас, а то прейдём гурьбой и всем вам накостыляем, тем более, что за спиной у нас несколько десятков тысяч ядерных ракет способных хорошенько встряхнуть нашу старушку-планету. И мы могучая сила. Это тем вернее, когда речь идёт не о какой-то там банановой республике, а о действительно Великой Державе совсем недавно по историческим меркам сломавшей хребет самой страшной в истории человечества тоталитарной системе – фашизму….
- Значит командировочный.
- Командировочный. – Подтвердил я. – Собственно, в направлении всё изложено.
- Вижу, молодой человек, не слепая. – Комендант, крупная женщина «бальзаковского возраста» и тусклой внешности, посмотрела на меня с явной неприязнью. Ещё раз покрутила в руках моё направление, прочитала его и как-то устало обречённо произнесла. – Нету мест. Можно подумать, что они в отделе кадров это не знают. Направляют людей. А мне – крутись. Нету у меня комнат. Последнюю нормальную комнату профком забрал для Гельки Кудрявцевой из малярного цеха. Девчонке рожать скоро.
Вьюга бушевала уже вторые сутки неутомимо и остервенело хлеща землю тугими упругими белыми змеями-плетьми. Вторые сутки неистово ревел за окном ветер. А когда ветер немного стихал, начинал валить снег. Он сыпал не переставая. Сплошной бесконечной стеной. Как-то безоговорочно безнадёжно заметая всё вокруг. И в этом снегопаде ощущалось что-то безысходно-мистическое и, в то же время, нечто нелепое театрально-бутафорское нарочито-гротескное. Не настоящее.
Клоун подошёл к окну и, в какой уже раз с тоской и тайной надеждой посмотрел туда, где свирепствовала непогода.…
Собаку звали Ромка. Нет, Ромка не знал, что его так зовут. Просто звуки такого сочетания издавал человек, который каждый день кормил собаку и гладил по мокрой, обледенелой, тёплой, горячей шерсти (в зависимости от времени года и погоды) своею доброй, сильной и большой рукой. И человек был большой. Маленькой собаке – потомственной «породистой» дворняге во множестве поколений – человек казался настоящим гигантом. От него исходила сила и мощь. Но Ромка не боялась этого сильного человека. И здесь его дворняжничьи инстинкты ничего поделать не могли. Ромка боялся многих людей…. Но этого…, этого он любил. Этот человек был его другом. Пожалуй, единственным настоящим другом за всю его совсем ещё недолгую собачью жизнь….
Наш канал - Творим вместе
